Онегина. Ну, что ж он вам рассказывал? Эта добрая женщина стала утешать меня и сказала между прочим: «Послушайтесь меня, господин Бирман, не горюйте, а благодарите бога, что вам нельзя жениться на мамзель Шарлотте. „А что, голубушка, что ж меня, французы убьют, что ль? „А мой товарищ?” – спросил Прилуцкий. Онегина. Так расскажите нам. Онегина. Почему ж вы это знали? Так и выходит, что цыганка-то отгадала. Так это был ты? Так ты не слыхал, как его убили? Онегин. Так что ж? Так подожди, дружок, я схожу за твоим дипломом. Разумеется, мы засмеялись громче прежнего. Засекин. Разумеется, тому, который никогда не ошибался и не может ошибиться, который все знает, все отгадал, для которого нет никакой тайны в природе, одним словом: нашему земному разуму. Господин Дидеро верил, и свято верил, что только то существует в природе, что можно видеть глазами, ощупать руками, постигнуть умом, доказать правильным силлогизмом и объяснить наукою. Да разве этот мосье Дидеро чему-нибудь верил? Да! – проговорил наконец мой товарищ. Да ведь ты, кажется, жив? Да как тебе сказать, – промолвил Лидин, помолчав несколько времени. Нет, Владимир, – отвечал Лидин, – если б я был суеверен, так мне бы и в голову не пришло, что меня завтра убьют.
Нет, Владимир, разве у вас, а мне на этом пиру не пировать. Нет, я убежден, что предсказания, явления духов, таинственные сны, предчувствия, одним словом, все эти отголоски мира невещественного вовсе не вздор, а совершенная истина. Я. С одним сослуживцем моим и приятелем, которого я очень любил. Со мною служил в одном эскадроне поручик Порфирий Иванович Лидин. Сначала мы ничего не видели перед собою, кроме обширной равнины и густого дыма, который стлался по земле, клубился в воздухе и волновался вдали, как необозримое море, но когда нас подвинули вперед, то мы стали различать движение колонн, атаки конницы и беспрерывную беготню наших и неприятельских застрельщиков, которые то подавались вперед, то отступали назад, в одном месте собирались в отдельные толпы, а в другом дрались врассыпную. Муж на час, навес полок, более месяца назад, Смоленск. Лаврентий Алексеевич. Полно, полно, муж на час Москва Богдан Фомич! Онегин. Ах, Богдан Фомич! Ах, Фанни! Легкая, эластичная Фанни! Ах, какая прелесть! – вскричал я невольно.
Лаврентий Алексеевич. Вот что! Лаврентий Алексеевич. Случай! У вас, господа, все случай. Бирман. Да, Лаврентий Алексеевич, поверите ль, и теперь вспомнить не могу: так меня с ног и срезала. Что ты, отпевать, что ль, нас собрался? „Умирать-то всем надобно, – промолвила цыганка, – да только ты, молодец, умрешь не так, как другие”. Ну молодец, Семен! Получай обещанное! Ну!! Подлинно штука простая, а поди-ка выдумай! Ну что за диво, что он смеялся, когда при нем стали говорить о предчувствиях и предсказаниях. Спросите, какого он происхождения? Прежде был он населен грабителями, а теперь заселился законно прописанными «коммерсантами», неусыпно пекущимися об исчезновении всяких улик кражи, грабежа и разбоя, «коммерсантами», сделавшими из этих улик неистощимый источник своих доходов, скупая и перешивая краденое. 190 Она прикажет, он подпишет. Она нас оставила с твердостию хотя духа, но кончины еще не желала, зря ваше младенчество и мою горячность. Она приближилась – и с шумом пролетела. Если же вам удобно, чтобы мастер приехал через несколько дней – это также возможно. Что вам надобно? – спросила она так ласково, как будто бы хотела сказать: «Зачем пришел, бездельник? Что это?.. Показалось, что ль, мне? Что ж это такое? Что у вас там? О ее смерти меня извещала ее сестра, шедшая с нею некогда тем же беспорядочным путем, но более ловко воспользовавшаяся случаем, чтобы свернуть на торную дорогу приличий.
Мы все умирали от нетерпения, потому что наш авангард давно уж был в деле и мы слышали перед собой не только пушечную пальбу и ружейную перестрелку, но под конец, несмотря на беспрерывный гул, могли даже различать человеческие голоса и это родное громогласное „ура”, с которым русские солдаты всегда бросаются в штыки. Маленький принц уже умеет ходить и говорить, он весьма некрасив, но имеет добродушный вид. Как он искусно всё уладил! Вот, например, он верил, что часы могут составиться случайно, сами собой, что для этого вовсе не нужно часовщика, и даже называл ханжою, кажется, вовсе не набожного человека, а именно Волтера, за то, что он был противного мнения и находил весьма естественным при виде часов предполагать часовщика, который их устроил. Мне предсказано, что я умру не прежде, как увижу то, чего до сих пор, кажется, никто еще не видал, так, вероятно, и я не увижу. Возвести до дальнейших пределов моея области, – рек я хранителю законов, – се день рождения моего, да ознаменится он в летописях навеки отпущением повсеместным. На лбу блондинки Кэтт в то памятное утро покоился большой синецветный бриллиант: миллиардер находил, что его любовница может позволить себе роскошь менять цвета бриллиантов каждый день. Вот, если не ошибаюсь, пятого октября, то есть накануне полоцкого сражения, мы расположились биваками верстах в пятнадцати от Полоцка, из которого должны были на другой день во что б ни стало выжить французов.